Шёл в атаку яростный семьдесят пятый год…
Почему-то Питер любил доставать именно Англию. То ли из-за реакции, то ли из-за родства, то и из-за ещё чего похуже. Тем не менее, когда малой обзавёлся собственным флагом (да и гербом тоже), маленькую копию которого прихватил с собой, он собрался снова в гости к Артуру, похвастаться перед своим очень старшим братом и вновь просить признать его независимость. А ещё, быть может, в фамильном поместье Кёрклендов (как он окрестил дом Британии и свято верил, что он им и является) найдётся чем поиграть. Хотя, на первый взгляд, Артур производил вид человека, у которого дом полон газет и книг, которые тот постоянно перечитывает и ничем больше не развлекается.
– Ну компьютер у него должен же быть, – с надеждой думал Силенд, отправляясь в путь. Было не далеко.
Одет он был как всегда, чего, скорее всего, не оценит старший брат. Этот детский моряцкий костюмчик надо бы сменить на что-то серьёзное, тогда бы это, может быть, помогло бы в признании Англией мальчишку, но последний не хотел переодеваться и пытался убедить себя в том, что одёжка много не сделает. Помогало.
Дорога была скучной, как и предполагал младший Кёркленд и он достал из кармана заготовленный флажок и, размахивая им в разные стороны, поскакал в нужную сторону. Так он, опять-таки, мог бы заранее привлечь к себе внимание, что не помешало бы.
Так он добрался до дверей дома Артура. Во дворе было тихо, ухожено и на почтовом ящике красовалась табличка с аккуратной надписью «Кёркленд». Питер понял, что домом не ошибся. Он сначала потоптался на пороге, мысленно отрепетировал свои слова, несколько раз осмотрел флажок в своей руке, заглянул в ближайшее окно и только потом решился позвонить в дверь. Глубоко вдохнув и приготовившись выпалить всё с порога, он стал ждать, пока ему откроют.
Либо время тянулось очень медленно, либо Англия так долго шествовал до двери. Во всяком случае, в этот момент в голову Силенда успели залезть мысли, много мыслей. Они перебивали друг друга и путались, слишком разными они были. От «а что будет после?» до «Вкусные ли булочки в кофейне неподалёку?».
Как бы то ни было, дверь отворилась, и хозяин даже не успел показаться в дверном проёме, как мальчик вскричал, да так, что услышали, наверное, во всём доме:
– Англия! Признай мою независимость! – после своих слов малой начал старательно и даже немного гордо махать флагом из стороны в сторону.
После некоторого времени рука мальчонки устала, и он решил пока перестать мозолить глаза старшему Кёркленду своим прекрасным флагом, а огляделся и, подойдя к открытой к двери, начал пытаться закрепить на неё флажок. Делал он это, конечно, с улыбкой, ибо знал, что Артуру это не должно понравиться. Он желал увидеть и услышать его реакцию. Закрепив знак своего маленького государства, оный отошёл на шаг назад, любуясь им, и взглянул на британца.
– Красивый, правда? Отлично смотрится. – задорно произнёс он, поглаживая рукой свой подбородок и вновь принимаясь осматривать флаг со всех сторон.
– Что ты на это скажешь, старший братик? Как тебе это нравится? – мыслил он, продолжая улыбаться. От этих мыслей хотелось улыбаться шире. Насмотревшись вдоволь, Питер заглянул за спину Англии, и не церемонясь вбежал в дом, с громким криком:
– Независимость!

Кто ходит в гости по утрам – тот поступает мудро. Однако вы последний глупец, если решили прийти в гости с утра к англичанину. Вместо довольной улыбки - злой оскал. Вместо широко открытой двери, так и приглашающей войти внутрь  - англичанин, облокотившийся на косяк с явным нежеланием пускать вас к себе на чашечку утреннего чая.
Однако, увидев на пороге родного дома Патрика, Англия нехотя отодвинулся и молча кивнул в сторону кухни, мол, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях.
Через пару минут Артур вернулся. На его лице не было ни капли утреней дремоты, даже зевать перестал. Англия был сосредоточен, словно был на важнейших мировых переговорах, а не на утреннем breakfast-e.
Несколько минут Кёркленд просто сверлил Ирландию взглядом, ожидая, пока братец поведает о своем внезапном визите. По крайней мере, Америка бы давно сдался и выложил бы все на духу, но Патрик явно не торопился.
Пришлось проявить запоздалые манеры и невозмутимо делать вид, что он сам собирался только что завтракать и именно поэтому любезно предложил младшему Кёркленду пройти к столу, а вовсе не собирался еще пару часиков понежиться в постели.
В каждом движении Англии чувствовалась нервозность, словно Артур ждал удара в спину. С одной стороны, паранойя была обоснована. Он признал, что шутка Патрика в этот раз зашла слишком далеко, и объявил ИРА «вне закона», а это означало кровавую бойню.
Но Англия устал. Ему хватало стычек с Европой. Мужчина так хотел ютиться на своем уютном острове и думать, что его дом – его крепость. Однако дома становилось порой опасней, чем на чужой земле.
«Чертовы идеалы свободы и равенства» - мысленно выругался блондин, разливая чай по чашкам и пододвигая одну из них к рыжеволосому юноше. Однако тот не выказал особого рвения, явно прибывая где-то в своих мыслях.
- Еще чаю? – спросил Артур, понимая, что чашка ирландца еще полна, но молчание начинало давить, и Англия решил нарушить его.
Кёркленд набрал полную грудь воздуха и решил перейти к делу, а именно спросить, для чего Патрик, собственно, пришел к нему в столь ранний час. Уж явно не просить прощения за предоставленные неудобства.
Сделать это не удалось. Раздалась очередная трель и британец, встав из-за стола и помянув всех святых, направился снова открывать входную дверь.
Увидев на пороге Силенда, Англия подавил в себе желание захлопнуть дверь перед лицом мальчишки. Это было бы крайне не вежливо, но от младшего всегда столько шума и гама. Хотя возможно это и не плохо, учитывая, что Патрик непривычно молчит. Разнообразие.
Пока Артур выбирал между «to be, or not to be», Питер уже проворно прошмыгнул в дверной проем, не забыв покрасоваться своим флагом.
«Флаг?» - запоздало дошло до Англии и тот все же поморщился. Хотелось похлопать Питера по плечу и дать конфетку, а потом выпроводить. Если бы все было так просто и именно так как хотелось Англии, то…никогда такого не было.
Кёркленд раздраженно хлопнул дверью, мысленно усмехнувшись, кого еще нелегкая могла принести в это утро? А чего бы всю семью не собрать сегодня в доме?
- Да, чудный, - осторожно заметил мужчина, понимая, что если будет протестовать, то лишь подольет масла в огонь и мальчишка не отцепится от него.
- Но это не делает тебя полноценной страной, - твердо продолжил Кёркленд, показывая, что на этом обсуждение окончено.
Британец рассчитывал выпроводить Питера после этих слов, но по лестнице, как на зло, раздались торопливые шаги.
«Вот что значит рефлекс на слово "независимость"», - саркастично хмыкнул Артур и промолчал, осознавая, что представление начнется и без него.
Утро безнадежно испорчено.

- А ты не говорил, что ждёшь кого-то помимо меня, Арти. – умильно улыбаясь, ехидно протянул Педди, гулко топая во время спуска вниз по лестнице.
«Вообще-то, ты и меня не ждал. И в кого только твоя семейка такая непунктуальная, м?», - размышлял парень, нелепо пихнув руки в карманы потёртых брюк и пристально изучая мальчишку, который всё никак не мог устоять на одном месте, словно имел ось вращения в самом неблагоприятном для оного месте. Пусть Патрик, как бы он ни старался, не мог вспомнить, что это вообще за страна, он был готов поклясться бутылочкой пятидесятилетнего медового виски, что это был какой-нибудь карликовый остров, затерянный близь Британских островов, и, соответственно, очередная английская колония. В целом, мальчуган даже чем-то тянул на Артура, цветом волос, а может надоедливым характером, не суть. С Патриком он, конечно, ничего общего не имел, но, всё же, по нелепой формальности они приходились друг другу родственниками. Родственником Ирландия любил, если они не были англичанами, и всегда-а-а готов был прийти им на помощь.
- Здоров, малой, - продолжая широко улыбаться, Педди фамильярно взъерошил копну по-англосакски светлых волосёнок, - позитивная у тебя тряпочка. Чё как? 
Безусловно, Ирландия был в сто тысяч раз больший джентльмен, нежели всякие сэры-пэры, а посему сделать галантный комплимент, и даже не показать его полное незнание труда ему не составило. И всё же, он почувствовал себя немного неловко.
- Птс, Арти, а как шкода звать? Ты его там окликни как-нибудь погромче. – предельно тихо по ирландским меркам шепнул Патрик Артуру прямо в ухо, неловко притягивая того к себе за галстук, и, чтобы не вызывать подозрений, продолжал уже во всеуслышание. – Дай же ребёнку сладкого, тиран беззаветный! Не английского, есессна.
И, уверенный в себе пуще, чем шедший по воде Иисус, Патрик ринулся наверх, заговорщицки подмигнув мальчишке.
Говоря откровенно, было в Ирландии и лёгкое негодование. Борясь за независимость большую часть своей жизни, проливая реки крови, повсеместно страдая от голода и инфляций, которые то и дело подделывает британское правительство, Педди был уверен в этом, чтобы, естественно, заморить ирландский народ и изжить его совершенно, он повидал такое, после чего и независимость, и жизнь были не очень-то нужны. Ни одна война прошлась через Изумрудный остров, не принеся, по сути, тех успехов, которых стоили затраченные на все компании силы, средства и человеческие жизни. На бумагах Патрик ещё оставался доминионом империи, вынужденный оплачивать её долги и находящийся под бдительным её надзором, не имея права даже собственными портами управлять без ведома королевы. А что теперь? Теперь в английский дом вваливается какое-то дитё, размахивая игрушечным флагом, и всерьез думает, что так оно получит независимость. Измельчали нынче борцы за свободу, буквально измельчали.
Хотя, конечно, оно всё слишком цинично со стороны Патрика. В конце концов, он же не англичанин, чтобы сетовать на наивных детей. Вероятно, мальчишка просто ещё не знает ни цену свободе, ни жизни вообще. Ну да все бывает впервые, и абсолютно всему мы учимся. Учитель из республиканца был не очень, отчего-то сестрёнка его всегда прислушивалась к нему с неохотой, хотя, всё же, приняла его сторону уже после падения метеорита. Несмотря на это, в голове у рыжего зашевелились одна гениальная идея за другой. Кажется, именно сегодня ему выпадал шанс лишить Арти ещё одного кусочка земли. Он получил «бумажную» независимость, ну а Артур получит «бумажного» брата, который вообще всегда крайне внимательно относился ко всякого рода шансам и знаками судьбы. В конце концов, не просто так британские учёные называли южных ирландцев женоподобными!

То, что этот странный высокий и рыжий его поддержал, Питера очень обрадовало. Теперь ему точно дадут конфет. А еще этот оценил его флажок, от чего мальчишка еще активнее им замахал. Конечно же, Кёркленд-младший не надеялся на то, что его вот так благословят и отпустят. Страну признают по ее деяниям, а у Питера, к сожалению, особо ничего не происходило. Да и что такого может происходить на его крошечной платформе? Вряд ли войнушку самого с собой кто-то признает достойным событием, чтобы сказать: «О, Питер такой сильный и умный, он несомненно должен получить независимость.»
Нет, так точно он никогда не станет самостоятельным. Вот бы с Англией что-то случилось. Тогда Питер его спасет, и Артур поймет, насколько был не прав в отношении него. Размечтавшись, мальчуган уже представлял, как на Англию нападают злобные пираты, во главе с ужасным монстром-капитаном. А с другой стороны на него нападает кракен. А сверху еще инопланетяне! И тут появляется он, Питер Керкленд-младший, всех убивает, и спасает Артура. Тот благодарит его, задаривает конфетами, и вкусняшками, все его носят на руках, а сам Артур торжественно вручает бумагу, где будет написано, что Силенд теперь официально самостоятельное государство. И к нему будут приходить другие страны и заключать договоры о мире. И все будут нести сладости и подарки…
Мальчишка так размечтался, что даже застыл на какое-то время, глупо улыбаясь своим фантазиям. Из этого состояния его вывел оклик Англии, и он явно не благодарил Питера за спасение, и не обещал ему независимость. Посмотрев на Артура немного непонимающе, мальчик наконец понял, что ему говорят, и перевел взгляд на «дядю».
- Патрик? – Силенд задумался, вспоминая, какую же он страну представляет. Как-то он потратил много времени, запоминая каждого, кто должен был признать в нем самостоятельную страну, чтобы никто больше не сомневался. Имя дяди явно было не восточное, да и выглядел он не как Китай или Турция. Рыжий такой, и с веснушками. Смешной. Питер тихонько хихикнул и наконец вспомнил. Ирландия. Вроде бы брат Артура, а потому действительно его дядя. – Привет, дядя Патрик. – весело отозвался Питер, решив, что нужно ковать железо, пока горячо. А точнее заводить дружеские связи, пока есть такая возможность. Больше союзников у Силенда, меньше шансов у Англии.
Волшебные слова «пить чай» тут же заставили забыть обо всех других проблемах и тревогах. Правильно, боец должен быть сытым и полным сил, потому нужно пить чай и есть булочки с конфетами. Побежав за остальными вприпрыжку, Питер устроился на свободное место и тут же потянулся к вазочке с конфетами. Чай был еще горячий. Потому пить его мальчик не стал, давая остыть, а вот сладкое моментально завладело его вниманием, и конфета отправилась в рот, а обертка на стол. Булочки тоже были вроде съедобными. При их виде Силенд вдруг вспомнил, что очень проголодался, пока добирался сюда, потому очень даже не против перекусить. Ухватив пышную красавицу обеими руками, мальчишка вгрызся в ее румяный бок, наслаждаясь вкусом булочки.
- Ты тиран! – моментально встал на сторону дяди Патрика Питер. Не потому, что действительно считал Англию таковым, а из чувства солидарности. Он решил во чтобы то ни стало подружиться с Ирландией, а потому во всем соглашался с ним.