Иногда необычайно трудно сохранять хладнокровие, пока события вокруг кипят, будто  раскаленные над неистовым пламенем, угрожающим в любой момент взорваться и опалить собой мир. Тридцать лет – не самый огромный срок. Не самый.
Так Вашу казалось до тех пор, пока по вечно беспокойной Европе вновь не прокатился ветер войны. Множество стран вновь и вновь сходились в жестоких схватках, казалось, бесконечным битвам не будет конца. Кровь, кровь, кровь – она текла отовсюду, не желая останавливаться ни на мгновение, не желая отступать. Никто не щадил никого. Таков был неизменный спутник любой войны – багрово-алый и мертвенно-черный.
Все эти бесконечно долгие тридцать лет глубоко в душе Швейцарии жил страх. Он просыпался, едва слыша новости о новых сражениях, новых вовлеченных в войну странах. Новых погибших. Новой крови.
В какие-то моменты страх вспыхивал, загорался огнем, нестерпимо жаря изнутри, медленно испепеляя дотла. Он преследовал во все времена, то исчезая, то возникая вновь. Несмотря на то, что Ваша никак нельзя было назвать человеком, которого можно легко запугать, в глубине души он страшился, что и его народ окажется втянутым в кровавую бойню.
Существовали и моменты, когда Швейцария был готов вступить в бой – лишь бы больше не ощущать ледяной холод неизвестности и раскаленное пламя постоянного ожидания. Однако разум брал верх над яростью – он окружен слишком сильными врагами, бороться против которых – просто безумие.
И внезапно – все прекратилось. Внезапно, без всяких предисловий. Просто весть о подписании Вестфальского мира – неожиданность, которую нельзя было назвать ни счастливой, ни устрашающей. Что-то подсказывало Вашу, что ничего еще не кончено. Все только начиналось. Прольется еще больше крови.
Рано или поздно другим странам надоест вечный нейтралитет Швейцарии – и они произведут не одну попытку уничтожить его. Разрушенные города, разбитые судьбы. Кровь, кровь, реки, наполненные кровью, земля, впитавшая ее темно-алый оттенок, воздух, в котором витал ее тошнотворный аромат, полный боли и страданий. Смерть. Именно такого будущего страшился Ваш – потому что от войны невозможно ускользать вечно.
Швейцария сидел в своем кабинете, устремив пустой взгляд в широкое окно, и напряженно раскручивал в пальцах  перо. Через плотные шторы внутрь практически не проникал свет, посему сравнительно небольшое помещение освещалось лишь парой изящных канделябров, изогнувшихся в самых невероятных позах. Свет от свечей бросал на стены расплывчатые темные тени, погружая кабинет в еще более мрачную и одновременно романтичную обстановку. Внутри царил полумрак, однако, совершенно не мешавший работе с важными документами. Любимая сабля стояла тут же, прямо за спиной – в последнее время Ваш привык таскать ее за собой, куда бы не пошел. Нужно сказать, в сем поступке была необходимость – времена стояли неспокойные, в любую минуту в спину мог вонзиться нож, посланный в полет тем, кого ты считал лучшим другом. Никому нельзя было доверять.
Впрочем, Ваш всегда придерживался позиции нейтралитета – ему казалось, что заключать мир не многим безопаснее, чем не поддерживать никаких отношений. Он видел другие страны, испытавшие на себе коварство союзников, страны, сломленные предательством близких.
В этом мире никому нельзя доверять.

Отредактировано Switzerland (2013-05-26 11:52:24)

Несмотря на то, что время еще не переступило границу дня и вечера, солнце и не думало подниматься ни на миллиметр над горизонтом, предпочитая отсиживаться в глубинах. От потемневшего неба, затянутого грязно-серыми облаками, веяло тоской и унынием, и даже веселые крики детей, шедшие с улицы, не могли создать иллюзию спокойствия и счастья. За последние дни меланхолия стала делом обыкновенным, досадной привычкой, от которой нелегко избавиться.
Странно было видеть город оживленным и светлым, в то время как за пределами страны сходились в кровавых поединках тысячи и тысячи воинов. Казалось, никто из населения просто не знает о кошмарах, творившихся вдалеке, не ведает страха перед неприятелем, не боится за свою жизнь. Но, скорее всего, это была лишь внешняя оболочка: слухи о войне разносятся быстро…
Иногда Вашу даже начинало казаться, что сильные соседи просто выжидают нужный момент, чтобы наброситься на него и разорвать на мельчайшие клочки. Какая ирония! Сам страна напряжен до предела, в то время как его жители находятся в состоянии с точностью до наоборот. Странное состояние.
Даже после окончания войны напряжение никуда не исчезло – оно не просто осталось на месте, оно усилилось. Впрочем, как иначе? Времена стоят неспокойные, того и гляди, окажешься втянутым в битву. Неправильно.
Стук пальцев по гладкой поверхности стола. Мягкий шелест бумаги, практически заполнивший собой все пространство. Игра крошечного пламени небольших свечей. Неприятные отблески пламени на стенах.
Ваш раздраженно сжал в руке жесткий клочок бумаги. Он провел за работой в кабинете уже больше четырех часов, что отнюдь не являлось поводом для хорошего настроения.
«Нужно немного отдохнуть».
Встав, Швейцария резким движением захлопнул ящик стола, предварительно бросив в него пару важных документов, над которыми корпел все последнее время. Повесив на пояс саблю, с которой не расставался ни при какой причине, он потушил свечи и нетерпеливо открыл дверь. Ваш никогда особенно не любил заниматься государственными делами, поэтому постоянно сталкивал обязанности на последний день. Увы, их количество все росло и росло, потому именно сегодня Швейцарии нужно было разгрести все, что навалилось за ближайшие три недели. Времени катастрофически не хватало – за те два часа, которые он провел в кабинете, работа не продвинулась и на половину.
Но, даже с такими печальными показателями в делах, Ваш больше не мог сидеть за бумагами ни минуты. Ему нужно немного отдохнуть, хотя бы полчаса.
Неторопливо свернув в сторону, Швейцария пошел дальше по коридору, надеясь выйти на улицу и дойти до парка. Но, едва он подошел к входной двери, снаружи раздался слабый стук, сильно настороживший Ваша. Незваные гости?
Положив руку на саблю, висевшую на поясе, Швейцария взялся за ручку двери и распахнул ее. Из груди едва не вырвался изумленный вдох.
Человек, без сознания лежавший на крыльце,  был облачен в доспехи, сплошь забрызганные кровью. На его лице отражалась непомерная усталость, смешанная с болью и другими неопределенными чувствами.
Испания.
Зачем он пришел, да еще в таком состоянии?
- Антонио! – негромко позвал Ваш, присев на колени перед Испанией. Впрочем, это не принесло видимых результатов – человека, находящегося без сознания, не так-то легко в него вернуть.
Что-то тихо проворчав себе под нос, Швейцария поднял Фернандеса с земли и, с трудом поддерживая, чтобы тот вновь не упал, осторожно внес в дом. Сделать это было нелегко – хрупкий и невысокий Ваш обладал меньшей силой, нежели крепкий испанец.
Дойдя до середины коридора, швейцарец положил Антонио на длинный и сравнительно дешевый диван – этот не жалко, если на нем останутся следы крови. Присев рядом, Ваш потряс испанца за плечо, ожидая, пока тот очнется.
Когда тот, наконец, открыл глаза, Швейцария раздраженно и одновременно облегченно выдохнул.
- Зачем ты пришел? У меня хватает забот и без тебя.
Конечно, это было невежливо, тем более, что Антонио явно нужно было дать возможность отдохнуть, поесть и одеться во что-нибудь более приемлемое. Но все это он мог сделать дома, в Испании – сюда-то зачем идти?

Отредактировано Switzerland (2013-06-10 11:33:52)