Настенные часы мерно тикали, неумолимо перемещая стрелки всё ближе и ближе к одиннадцати часам. Утро так прекрасно начиналось.  Холл сегодня проснулся рано; увы, виной этому событию послужило ни яркое солнце, бьющее своими ослепительными лучами в окно и прожигая глаза сквозь веки, ни звонкое пение птиц, пробивающееся прямо под кору головного мозга, как оглушающий дабстеп в модном клубе, а, как ни странно, плохое самочувствие. Он не помнил, где был и что делал этой ночью, он не помнил, как добрался домой, он с трудом осознал, где он вообще, когда рвотные позывы подобрались к горлу.  Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Можно с уверенностью сказать, что при большом желании сохранить на паркете девственную чистоту, человеческий мозг способен очень быстро вспомнить, что следует делать в подобных случаях.
       Настенные часы мерно тикали, неумолимо перемещая стрелки всё ближе и ближе к одиннадцати часам. Нидерланды сидел за кухонным столом, сжимая в руках чашку какого-то травяного чая, по вкусу напоминающего настой подорожника и полыни или, по-научному, гадость редкостную, и выпуская дым в открытое окно. Вышеупомянутая гадость редкостная, залитая крутым кипятком, спасала от  диареи, тошноты, мигрени, похмелья, вероятно, что так же успешно лечила порок сердца, боязнь замкнутых пространств и синдром Дауна, но, к сожалению, данный факт так и не представилось возможности проверить. Мужчина, зажмурившись, сделал еще один глоток жидкости, которая спустя полчашки уже не казалась такой отвратительной и не вызывала желания сплюнуть все обратно, и отставил чашку. «На сегодня хватит», - решил про себя Голландия, сжимая губами кончик самокрутки в дешевом кофейном фильтре и втягивая в себя царапающий горло и дыхательные пути терпкий дым.       
       Настенные часы мерно тикали, неумолимо перемещая стрелки всё ближе и ближе к одиннадцати часам. Прохожие с угрюмыми лицами семенили на работу несколько часов назад и теперь улицы были пусты, как дорожка в боулинге после страйка.  Нежась под непривычно теплыми лучами апрельского солнца, город пробуждался после мартовского похмелья и скидывал оковы усталости. Первые цветы уже благоухали где-то внизу; певчие птицы уже вили гнезда на деревьях. «Неплохо бы зарисовать это, пока нет дел», - решил про себя Холл. Затянув сладковатый дым и наполнив им легкие, он выдохнул и с силой вдавил бычок в импровизированную пепельницу из консервной банки. Предыдущую, красивую керамическую, он как-то случайно смахнул в окно, так что теперь приходилось довольствоваться тем, что есть. Кто-то что-то прокричал прямо под окнами Нидерландов, вырвав его из минутного состояния опьянения и заторможенности. Будучи увлеченным собственными мыслями, Голландия не сумел разобрать и двух слов из всего сказанного; ему пришлось высунуться из окна. Перед дверью стоял Италия. Южный. С явным намерением выбить несчастную дверь.
       – Ловино! – окликнул его Лукас, мысленно добавляя обращение «засранец мелкий», –  каким ветром тебя принесло?

Отредактировано Netherlands (2013-04-20 21:09:49)