Sommes nous les jouets du destin
Souviens toi des moments divins
Planants, eclates au matin
Et maintenant nous sommes tout seuls
Perdus les reves de s'aimer
Le temps ou on avait rien fait
Il nous reste toute une vie pour pleurer
Et maintenant nous sommes tout seuls

Пиастры пахнут духами, резко-резко, до одури приторно и неуместно, французская митрополия опутывает шелковыми нитями, дергая за ниточки несчастную муху к пауку. Паук перебирает мохнатыми лапками, паук силен как никогда, паук скалится, сейчас он откусит ей голову, а жертва лишь смиренно ждет, не пытается сделать ничего, закрывает раскосые глаза с поволокой, вздыхает томно, ждет чего-то, кого-то, сама не решается, даже не думает сопротивляться. Хоа – есть мир. Течет мирно, спокойно, прогибается под чужими сапогами, закрывает глаза, вздыхает, молчит.
Она всегда молчит.
Это странно – не помнить как звучит собственный голос? Как хоть кто-то говорит твое имя, слушает, как она сетует на судьбу, на тяжелую работу в рисовом поле, на боль в самом сердце, что Такеда никогда не услышит ее тихих, полных надежды молитв. Будда! Пусть только она будет осторожней, разве Хоа много просит? Разве она так плоха? Так нагрешила? 
Нет же.
Просто маленький и послушный Юг не рожден для счастья, она не умеет за него бороться. Она не умеет верить. Она даже, когда бьют, наотмашь, со всей дури, плачет бесшумно, а на душе от этого еще больнее. Немой вопрос: «за что?» Хоа воевать не умеет, Хоа убивать не умеет, Хоа готова что угодно сделать, лишь бы не видеть причитающих женщин, мертвых детей. Она – женское начало в этой брошенной Богом стране. Она заставит их одуматься.
– Сестра, одумайся, они не виноваты! -   глаза напротив, копия своих, расширяются от удивления, тонкий рот кривится в усмешке, Хоа закрывает глаза, не видеть, не видеть, А ГЛАВНОЕ НЕ ЧУВСТВОВАТЬ как сестра превращается в монстра, по многочисленным ранам, оставленными Донгом, бегут муражки, как будто он снова копошится пальцами, разворачивая мясо, вгрызается в плоть подобно оголодавшему, самому несчастному тигру.
Южанка открывает глаза. Такеда не отвечает, Такеда поет старую легенду о сестрах Чынг, Удивительно, голос у Севера с Югом идентичен, надломлен, скрипуч, правда интонации разные,  что понимаешь, нутром чуешь – два абсолютно чужих друг другу человека.
Католицизм говорит – прощай и будешь прощен. Иисус все-все видит.
Но Такеда не верит в Бога, Такеда верит только в то, что она может пощупать, а лучше сожрать. Данг давно ни во что не верит. Данг хочет мстить, хочет победы. А Хоа как лист на ветру прибивается между этими двумя, даже не пытается быть полезной.  Кто она такая? Никто. Даже существовать не обязана. Не должна. Слишком слаба. Женщина напротив берет нож. Девушка замирает. Такеда подходит к стене, не скрывая омерзения, оглядывается, всматриваясь в красивое, невинное лицо южанки.
Какой идиот только может принять их за близнецов? Чужие. Чужие! Плачь Хоа, у тебя нет ничего, никого, никто не узнает о горьких твоих слезах. Не заметит, выкинет как паршивого щенка, а теперь смотри:
叛徒
Предатель.
Кричит Такеда, неужели, ей больно?
Нет, плевать. Франциск так сказал. Верь им всем, Хоа! Ты же маленькая послушная девочка, тебе ни к чему эта куча дерьма под названием Вьетминь. Тебе удобней жить так, ну живи, недолго тебе осталось.
Юг закрывает глаза.
Север кричит.
Юг смеется.
Север бьет - Юг смеется.
Quelle harmonie! Замолчите уже.
Не умеешь ты жить, дурочка.
Такеда гладит Хоа по волосам, давит, сжимает, царапает и снова повторяет давно известную им двоим историю.

Королева Чынг правила три года.
Королева была сильной и храброй. Она прогнала То Диня и стала править страной, но не смогла завершить перестройку в государстве.
Её сокровенное имя было Чак , фамилия — Чынг.
Фамилия её рода изначально была Лак . Она была дочерью генерала Лак из района Мелинь (вьетн. Mê Linh), а мужем её был Тхи Шать из династии Тю Зьен. Тхи Шать — сын личного врача генерала, и им устроили свадьбу. Столицей она сделала Мелинь.
Восстание началось так: в год каньти. Весной, во второй месяц, губернатор командорства Ванку, То Динь покарал Чак Чынг согласно закону, а она ненавидела То Диня за то, что тот убил её мужа. Она с сестрой организовала восстание, взяв в плен столицу командорства. Динь был вынужден бежать. Намхай , Кыутян, Нятнам и Хопфо присоединились к восстанию. Чак смогла взять больше 65 городов, после чего провозгласила себя королевой. Тогда же она начала использовать фамилию Чынг.
Во второй год восстания, год Таншыу, на второй месяц весной было солнечное затмение, и Луна была чёрной. Хань видели, что госпожа Чынг объявила себя королевой и захватила города, создавая проблемы в командорстве. Они приказали Чыонгша, Хопфо и Зяотяу приготовить тележки и лодки, починить мосты и дороги, осушить реки и запасти провизии. Командовать захватом назначили Ма Вьена, а вторым в командовании — маркиза Фуле по имени Лю Лун.
На третий год, год нямзан, в первый месяц весны Ма Вьен по берегу дошёл до гор Суй. Он прошёл больше тысячи ли и достиг Лангбака , который расположен на западе местности Тэйняй. Он бился с королевой, которая видела величие его армий. Она считала своё войско плохо тренированным и боялась, что оно не выстоит. Она отступила к реке Цинь. Последователи сестёр Чынг посчитали, что женщина не может победить в войне, и разбежались. Правление Чак Чынг закончилось.

Зря. Хоа это не понять, Хоа чувствует только боль, Хоа не видит дальше своего носа, Хоа пуста - чувства высосали давным давно.
Protege-moi?