Вся эта революционная чехарда уже порядком подпортила нервы ван Дийку. То кальвинисты и католики не могут найти точку соприкосновения, то север и юг не могут прийти к согласию, и каждый создает свою собственную унию. В конце концов, я же не могу поделиться на части, хоть я и Страна Семнадцати Провинций. Но каждый раз находился-таки выход. Сначала Виллем (хотя европейцы называют его Вильгельм) Оранский принял кальвинизм, поскольку кальвинисты было яростно настроены по отношению к испанцам, и даже слышать ничего не хотели о каких бы то ни было уступках. Затем Север и Юг заключили, как оказалось, не такое уж и долговечное  Гентское умиротворение.  Надоели Югу агрессивные кальвинисты, и все тут. Смешно сказать, что, воюя с Испанией и добиваясь независимости от него, Дирк так увяз в своих же противоречиях, что чуть не забыл, что сражается против Карьедо и Филиппа II.
Но испанец не был бы самим собой, если бы вновь не напомнил о своей персоне, причем весьма необычным способом. Об этом подробнее.

Началось все с того, что на заседание генеральных штатов вбежал весь взмыленный, красный, тяжело дышащий мужчина. Выпученные глаза внимательно уставились на Виллема Оранского, но объяснений пока не следовало: мужчина спешно пытался отдышаться. Похоже, что-то серьезное, раз он так торопился. Крой одежды и ее качество говорили о дворянском происхождении нарушителя.
Не дав мужчине отдышаться, статхаудеры начали закидывать мужчину вполне логичными вопросами.
- Кто Вы? – неизвестный возглас.
- Как Вы попали на собрание? Куда смотрела охрана? – проворчал статхаудер Гелдерланда Йон Старый.
- Что-то случилось? - Георг ван Ренненберг, статхаудер Гронингена прищурился. – И где-то я Вас уже видел.
Мужчина наконец-то сумел отдышаться и тут же выпалил:
- Господина Оранского испанская Корона прилюдно признала вне закона!
Несколько секунд всеобщей заминки. Но потом, как только статхаудеры осознали сказанное, на их лицах отразились легкие улыбки, словно говорившие: «Голубчик, завязывай с коноплей».
- Ну, - начал все так же сладко улыбаясь Франсиско Вердуго, - что Вы такое говорите, господин…
- Хендрик фон Альтан, - гордо ответил возмутитель спокойствия. – Наш род…
- Все, все, я Вас вспомнил, господин фон Альтан, - прервал его ван Ренненберг. – Ваш род имеет немецкие корни, а Ваш отец переехал из Мёнх…
-Так я все-таки не понял, куда смотрела охрана!? – по-прежнему возмущался господин Йон.
- А охрана смотрела на уж больно знакомую фамилию и лицо, - Дик оторвался от стены и вступил в разговор, - вот они и подумали, раз уж такой известный человек так спешит на собрание, то его можно и пропустить. Верно?
Фон Альтан весьма энергично закивал.
- Ну, Я с ними еще разберусь, - тихо проворчал Йон.
- А знаете, у меня нет оснований не доверять этому человеку, - серьезно заключил Виллем Оранский. – Если я не буду воспринимать данную информацию всерьез, а она окажется правдой, моя жизнь будет находиться под постоянной угрозой.
- Получается, Вам нужна будет постоянная охрана, - задумчиво протянул Йон.
- Наберу ребят из армии и буду предельно осторожен, пока ситуация не уладится.
- Не пойдет, - ответил на это Дик, заполняя трубку табаком. – Господин фон Альтан свободен.
Мужчина молниеносно выполнил приказ, на что ван Дийк усмехнулся. Ну и исполнительность!
Просто удивительно, что все молча следили за действиями Дик с трубкой и ждали продолжения его мыслей.
- Я сам обеспечу охрану господину Оранскому, - ван Дийк поджег табак и сделал первую, для разогрева, затяжку, - а в это время проверят информацию, хотя у меня и нет причин в ней сомневаться.
- И что потом, когда проверят ее?
- Посмотрим, - и Нидерланды покинул собрание.
Пока статхаудеры совещались, Дик сумел привести больше охраны и обдумать дальнейший план действий. Спрятать Оранского от посторонних глаз было одной из подходящих идей, оставалось лишь дождаться самого виновника этой заварухи, а несколько карет с семьей Оранского, его слугами и свитой уже были на подходе. Уж куда спрятать столь важного для страны человека Дирк всегда найдет.