Малопонятная японская игра. Это всё представление, которое Гильберт имел об.. эээ, здесь и далее по тексту оно будет называться «это». Запоминать странные комбинации букв на иностранных языках Пруссия как-то никогда не стремился. А уж что они значат – и подавно. Хотя в это есть явный промах, ироничный, довольно таки. Ведь этим можно ой как дополнить дневники с записями, дабы использовать сие дальше в своих коварных и коварных планах.
Шоколадные палочки, – мозг констатировал факт, в то время, пока взгляд Гильберта успешно падал на те самые вышеупомянутые палочки, - и что я должен делать?
Честно признаться, Пруссия жутко не любил, когда он, Всезнающий, оказывался в непонятно-дурковатой ситуации и абсолютно не имел ни малейшего понятия, что ему делать. А признать свою неосведомлённость – выше всяких прусских сил, уж увольте. В такие моменты очень часто Байльшмидта выручала банальная импровизация. Вот только и тут складывалась проблема, как угадать этот тонки японский менталитет и не ошибиться.
В крайнем случае, скажу, что у пошутил. Чёрт бы побрал это налаживание отношений! – с такими мыслями Пруссия с натяжкой улыбнулся. И это скорее походило на кривую ухмылку. Или же нет, попытку несуразного папаши заставить улыбаться и своё плачущее дитятко. В любом случае, что мы сейчас имеем: японца, который из вежливости даёт право действовать первому гостю, огромное эго Гильберта, которое ему ив  противном случае не позволило бы вторым начать и пищу для импровизации. Причём пищу, как выходило, в буквальном смысле слова.
Шоколадные палочки, палочки, палочки, – Пруссия уже с некоторой ненавистью сверлил взглядом несчастную упаковку. Но затягивать больше было нельзя, иначе его растерянность в этой ситуации выплывет наружу. Такого ни в коем случае нельзя допускать.
Отбросив куда-то в сторону последние капли сомнения, Гильберт вытаскивает из пачки одну палочку и по привычке, даже по закону, поглощения пищи, откусил кусочек и принялся жевать, при этом стараясь как-то придерживать губами остальную палочку. Размышления, что делать дальше, не давали ему определиться, то ли стоит сожрать всё сразу, то ли передать, - и вообще, в чём суть игры то?
Правда, спрашивать самого себя занятие абсолютно бестолковое. Остаётся только сказать спасибо самоуверенности. Ибо всем своим видом Байльшмидт старался демонстрировать нечто по типу «спокойно, я знаю, что делать».